Однажды летом в Большой Тарели

   Сибирь! Край лютых морозов и угрюмых людей. Край света… Так думают многие. Думают и даже искренне верят, что по улицам сибирских городов свободно гуляют медведи, а что уж рисует воображение этих «многих» о самой настоящей сибирской глубинке, о настоящем крае света…

    И вот однажды летом потянулся на такой краешек земли сибирской со всех уголков России народ. Большая Тарель встречала гостей на трёхсоттридцатый свой день рождения.

   Волгоград и Омск. Томск и Кемерово. Красноярск и Санкт-Петербург. Улан-Удэ и Иркутск… Да простят меня гости из тех городов, что не назвал. «Уж шибко людно было» в этот июньский день в Большой Тарели. По-соседски, по-свойски подтянулись качугцы и бирюльчане со своими бригадами артистов. Приехали, чтобы подсобить хозяевам праздника и вместе со всеми порадоваться событию, повеселиться, повспоминать.

  Что было однажды таким же июньским летом в Большой Тарели триста лет назад или даже сто, сказать трудно, а вот крутануть ленту памяти на полвека назад, наверное, можно.

Как сейчас помню приятные, предпраздничные хлопоты. В каждом доме что-то выпекалось, что-то неописуемо вкусное вынималось из кладовых. Жарилось, парилось, гналось, наполняя село головокружительными ароматами. Всем селом отмечали окончание посевной, проводы новобранцев в армию. День русской берёзки и завершение страды (отжинки). О деревенской свадьбе и говорить, наверно, не нужно!.. Никаких замудрённостей. Наверное, давняя традиция диктовала свою программу. Без всякого сценария, без тамады. Просто каждый знал свою роль и исполнял её блестяще. Праздники в Большой Тарели всегда проходили грандиозно, но они, вместе с присущими этому селу тонкостями, ещё имели некий соревновательный смысл. Бабы хвастали своими разносолами, вареньями и печеньями. «Ты, девка, пробуй хайрузка-то, пробуй! Мой утриш добыл, усолел поди…» А мужики! Взрослые мужчины брались играть в лапту, боролись, вынимали из ножен ножи, сделанные любовно своими руками, и… хвалились достоинством стали: «Мой гвоздь перережет, наспор»; «… а я своим бреюсь». И бабы в их сторону не косились с мыслью, дескать, не учинили бы чего выпивши-то. Сроду такого не было. По тем временам у каждого взрослого на поясе, в ножнах всегда висел нож (ножик). Со своим ножиком большетарельский мужик не расставался никогда. Нож на поясе — это атрибут хозяина, добытчика. Это талисман.

   Нам, пацанам, во время таких праздников интересно было послушать мужицкие байки про то, кто как валил медведя или сохатого, кто и как добывал тайменя в рост человека. А ведь они, войну прошедшие, ни слова про неё. Так-то вот. А попросишь про войну рассказать, так на это фронтовик поднимет руку, сожмет кулачище, того и гляди хрястнет по столу, но, как бы одумавшись: э-эх, хлеб на столе! — отпустит мягко.

К хлебу в Большой Тарели отношение особое. Если в окрестных сёлах достаточно было сходить в магазин, то здесь, чтобы каравай появился на столе, надо изрядно потрудиться. Загодя над опарой поколдовать, тесто замесить, истопить правильно русскую печь. «Завтра у меня квашня», — так говаривали хозяйки о предстоящей выпечке хлеба, а это означало, что день будет занятым, хлопотным. Через день — опять. Село, кажется, было пропитано запахом свежеиспечённого хлеба. И какого хлеба!!!

Каждый год уезжала из села молодёжь. Ну, так надо! «Ну вот, поживёшь теперь на кирпичах…», — говорили на дорожку уезжающим. Это о хлебе. Магазинский хлеб большетарельцы называли кирпичами. Похож внешне. Булка ведь прямоугольной формы. А почему тогда – булка?..

Лето. 2017 год. В Большой Тарели праздник. Правда, вместо коновязи и сверкающей всевозможными блёстками сбруи лошадей, теперь блистают на солнце иномарки, микроавтобусы. Яркие краски праздничных баннеров, артисты, песни, музыка, усиленная современной аппаратурой, и кажется, что ты где-то на хорошо отрепетированном фестивале. Ан нет! Это тот самый край света, где всем нутром чувствуется, точнее, совсем не чувствуется, наигранности. Запросто посреди задорного выступления артистов зрители могут пуститься в пляс, благо, места много. Зрительный зал — это большой ухоженный двор школы. Некогда он был барским двором. Резные кружева наличников и карнизов напоминают об этом, и будто ты там и находишься, в прошлом.

Между зрителями то и дело снуют, снуют с подносами проворные хозяюшки в фартучках. Снова где-то жарится, парится, выпекается. И снова над деревенскими избами сочно растекается ни с чем не сравнимый дух большетарельского праздника. И опять, как пятьдесят или сто лет назад, звенят призывные, слегка распевные голоса: «Пробуйте рыжики-то, леночка отведайте. Не побрезгуйте угощениями нашими тарельскими, гости дорогие. Уж чем Бог послал!»

Да! Видно любит Бог этот краешек земли. За триста лет не развалился, не пропал с географических карт. А всякое было. Когда-то карбазное ремесло за ненадобностью исчезло, лишив большетарельцев работы и маломальских  доходов. Был и колхоз, и совхоз. Всё исчезло. Заросли поля, но угрюмых людей здесь так и не встретишь. Живёт село. Живёт и умеет радоваться этой жизни, радоваться открыто и широко.

  Пять лет назад собрался я в Большую Тарель. Из райцентра поехал утренним автобусом, прихватив с собой резиновые сапоги, по старой привычке полагая, что по улицам села в туфлях особо не погуляешь. Не пригодились, однако, сапоги. Даже в самых дальних заулках всё оказалось добротно отсыпано. Вот и думай теперь, а ведь сколь себя помню, с этим больным местом деревня справиться никак не могла. На слуху, правда, про сёла наши расейские одно только — раз-ру-ха… Да и на этот раз переживали, что по мостам через Лену в Бирюльке и Иликту на Большетарельском перевозе на иномарке проезжать будет сложно. Куда там! Мосты — супер! Проехав через всю Сибирь, таких по дороге и не видели даже. Ах, да! К большетарельскому празднику готовились!.. Почему бы и нет? От райцентра до Анги, например, в-о-о-н какую асфальтовую дорогу тянут. Там тоже по осени большой праздник намечается. Впрочем, об этом уже совсем другая история. 

Иннокентий Нечаев