«Санька, спасай, на тебя вся надежа»

В канун 75 годовщины Великой Победы хотим рассказать о наших родителях. Их детские и юношеские годы выпали на тяжелые военные и послевоенные годы. У детей войны не было детства, только тяжелый труд. На них держался дом, огород, хозяйство. С 12 лет работали в колхозе наравне со взрослыми. В памяти родителей остались воспоминания о постоянном чувстве голода. Об особых условиях для детей в те годы никто не думал. Усилия всего народа были направлены на обеспечение фронта.

Наш папа, Вяткин Александр Федорович, родился в 1931 году в д. Вяткина Большетарельского сельского Совета. Он был третьим ребенком в семье. Когда его отец (наш дед) Федор Григорьевич Вяткин ушел на фронт, на попечении бабушки — Клавдии Васильевны, осталось шесть детей. Тяжелые годы наступили для сельских жителей. На фронт ушли все мужчины, забрали и лучших колхозных лошадей, пригодных для обеспечения нужд фронта.

Мать и старшие сестры (1925 и 1928 годов рождения) без выходных, весь световой день работали в колхозе. Дисциплина была жесткая.

А дома оставались, кроме 11-летнего папы, два брата и сестра (1934, 1937, 1941 г.р.). Для них папа был за отца, был опорой для матери. Все, что производил колхоз, отправлялось «в госпоставку». И надо было думать, чем кормить семью зимой. Мать, уходя утром на колхозное поле, приговаривала старшему сыну: «Санька, спасай, на тебя вся надежда». Санька спасал семью. Брал с собой кружку молока и ломоть хлеба — темный брусок из смеси отрубей и травы, и шел в поле. Мальчишка один заготавливал сено на зиму. По словам папы, корова Шурка спасла семью от голода в годы войны.

Окончилась война, она выкосила все мужское население деревни. По воспоминаниям папы (а ему об этом говорил его родной дядя, вернувшийся с войны), из деревни на фронт было призвано 64 человека, а вернулось живыми восемь. Если учесть, что из Качугского района было призвано 7900 человек, а погибло 2500, то выжило 65% земляков. Какая же кара настигла нашу бедную деревню, куда вернулось только 12% фронтовиков?

Не вернулся с фронта и отец нашего папы, наш дед Вяткин Федор Григорьевич. В 1944 году пропал без вести.

После Победы женщинам, старикам и детям неоткуда было ждать помощи, никто им не делал скидку, колхоз продолжал работать. Надо было кормить страну. Надежда была на подрастающих детей. И они трудились, набираясь опыта у стариков. Не исключение и наш папа. В подростковом возрасте он стал полноценным взрослым работником.

Природная смекалка, ум позволили папе в жизни самостоятельно освоить многие навыки, а затем и профессии. Спасая семью от голода, он рано научился рыбачить, затем охотиться. Охотой, рыбалкой, заготовкой орехов и ягод отец занимался до самой старости. В юности освоил кузнечное дело и стал в деревне кузнецом, выполняя колхозные работы и просьбы односельчан (ремонт и ковка топоров, лопат, кос). Освоил и строительное дело, до конца дней нес пользу людям деревни.

Деревня Вяткина находилась в большом отдалении от Качуга и там никогда не было линии электропередачи. Когда же в деревне установили локомобиль — движок для обеспечения населения электроэнергией, папа овладел техникой его эксплуатации. Эту должность в деревне называли «моторист». В колхоз дали трактор, а затем зерноуборочный комбайн. В технике наш папа быстро разобрался, работал сельским механизатором без прохождения курсов, параллельно выполнял обязанности моториста. Уже позднее у кого-то возник вопрос, почему человек без удостоверения работает на тракторе. Так, отработав не один сезон в поле, папа прошел 2-месячные курсы механизации на центральной усадьбе Бирюльского совхоза и получил удостоверение.

В душе папа был технарь. Он один из первых в деревне приобрел бензопилу «Дружба» и вся деревня звала его пилить дрова. Папа никому не отказывал. Учитывая, что до появления бензопил дрова пилили двуручной пилой, то помощь селянам папа оказывал грандиозную. И никому в голову не приходила мысль в то время, что за работу и эксплуатацию личной техники надо платить. Все воспринималось как должное. По современным меркам звучит дико. Вскоре бензопилу купил наш сосед, но он никому из селян не оказывал помощи. Удивительно, но и за такую позицию никто соседа в деревне не осуждал. Тоже воспринималось как должное. Позднее и другие селяне приобрели бензопилы.

Наша мама Вяткина Валентина Семёновна родилась в 1930 году в деревне Макруша Бирюльского сельского Совета. Отец умер, когда девочке было всего три года. Мама (наша бабушка) осталась одна с четырьмя детьми. Самым сильным воспоминанием для нашей мамы из жизни в деревне было наводнение 1934 года. Наша бабушка, Александра Иннокентьевна, спасаясь от потопа, с детьми ушла к родственникам, которые жили на горе. Когда вернулись после спада воды, увидели сильно покосившийся дом с вывернутыми полами и полуразвалившейся печкой. Возможно, это и послужило причиной переезда бабушки вместе с младшими детьми в деревню Вяткина.

Детство и юность мамы так же выпали на военные и послевоенные годы. С 12 лет наравне со взрослыми работала в колхозе. Летом она и ее ровесницы жили на полевом стане, где работа кипела от зари до зари. Питание – две горсточки отрубей, из которых готовили похлебку, в кипяток рубили траву, варили и приправляли отрубями. Это дневной рацион. И даже ягоду бригадир не разрешал подросткам в лесу есть, так как это отвлекало от работы. По воспоминаниям мамы, ростом она была выше сверстниц, и ее ставили носить мешки. Зимой работала на вывозке дров и сена. Ныне и представить жутко — зима, мороз «аж пыль стоит», а 14-летняя девчонка сама запрягает лошадь и едет в лес, в поле, разгребает снег, грузит дрова, откапывает зарод и грузит сено на конные сани. Одежонка — одно название, скудное питание. По воспоминаниям мамы, в то время забывали вкус настоящего хлеба. Серьёзную опасность представляли волки. Крепко молилась бабушка за свою Левантину (так звала бабушка маму), не коснулась эта беда семьи. Мама из многодетной семьи. Отчим по возрасту на фронт не попал, но по болезни умер в военные годы, старшие братья и сёстры завели свои семьи, и маме пришлось помогать бабушке поднимать двух младших сестёр и брата. Дома младшие, а мать (наша бабушка) на колхозных работах.

Деревня тяжело восстанавливалась после войны. Послевоенные годы ознаменовались неурожаями из-за проливных дождей, когда на корню все вымокало. Картошка при копке размазывалась с землей. Да ещё и заморозки. Вяткина, ввиду своего северного расположения, отличалась этой грозой земледельцев. Если другие жители Качугского района спасались картошкой, то у вятских и она подмерзала. На заработанные трудодни ничего не давали. Народ голодал. Мама вспоминала, чтобы спасти детей от смерти, наша бабушка, взяв полудохлую собачонку, когда-то охотничью, пошла пешком в Большую Тарель. Ходила по деревне и упрашивала обменять животное на пропитание. Один мужик сжалился и дал мешок мерзлого турнепса. Какое это было счастье. Ни один лист с огорода в ту пору не выбрасывался, всё слаживали в амбар и варили баланду.

В военные и послевоенные годы колхозники несли двойную нагрузку. Кроме работы в колхозе, каждый двор должен был выплатить натуральный налог: топленое сливочное масло — 10 кг, поэтому семье оставалось только снятое молоко (обрат); мясо 50 кг, независимо, есть ли во дворе живность на убой. А еще куриное яйцо, шерсть, и необходимо было заготовить определенное количество дров. Семьям, оставшимся без мужчин, не делали послаблений. По воспоминаниям мамы, уполномоченный по заготовке, приезжавший из района, забирал всё у вдов в счёт налога. А дома голодали дети.

50-е годы ознаменовались добровольно-принудительными займами на восстановление народного хозяйства, когда каждый работающий должен был подписаться на заем. За принятые деньги государство выдавало облигации, которые обещало возместить, но так и не возместило. До самой смерти мама их хранила.

Многие ровесники наших родителей после окончания войны ушли из деревни, кто в Качуг, кто в город, это было сложно сделать. В те годы селяне жили даже без свидетельств о рождении, как крепостные. Наши родители не могли оставить младших сестер, братьев и матерей в тяжелое время. Они остались с ними.

В начале 50-х годов мама с папой поженились. В то время декретов не давали. Беременные женщины работали до последнего дня. И через несколько дней после родов, оставив младенца, выходили на работу. Тяжело было. По воспоминаниям мамы, даже в Качуге люди жили намного лучше, чем в деревне Вяткина. С тканями и одеждой в деревне по-прежнему было трудно. Ближайшая медицинская помощь — фельдшер в Большой Тарели. Из-за отсутствия медпомощи два наших брата умерли в младенчестве.

Легче стало в 60-е годы. В колхозе появилась техника, подросли работники — мужчины. Но в стране началась оптимизация – ликвидация неперспективных деревень. В 1969 году закрыли школу, магазин, и деревня Вяткина перестала существовать. А наша семья перебралась в деревню Малая Тарель – это другое отделение Бирюльского совхоза. И здесь наши родители пришлись ко двору. Папа работал на колесном тракторе «Беларусь»: пахал, сеял, заготавливал сено и силос. А в сентябре на комбайне убирал зерновые. В то время работали в поле не по часам (да и часов на руках не было), а до ночи, и мы не слышали слов — выходной день и отпуск. Поэтому папу мы, практически, дома не видели.

Мама на ферме работала дояркой. Кто работает в сельском хозяйстве, знает, что это такое. Рабочий день с 5 утра, с перерывами. За день надо сходить на ферму три раза, накормить, убрать и подоить коров. Убирали навоз и разносили силос вручную. В группе было более 20 коров. Возвращалась мама домой в 8 вечера. Между походами на ферму заботилась о семье и домашнем хозяйстве. Мы также ее, практически, не видели.

За свой труд родители имели Почетные Грамоты, значки «Победитель социалистического соревнования … пятилетки», «Ударник коммунистического труда», были в 70-годы (прошлого столетия) такие знаки отличия передовиков.

Тяжелое и голодное детство, изнурительный труд с младых лет дали о себе знать. У мамы начались проблемы со здоровьем, и продолжать работать дояркой она не могла. В 1974 году наша семья обосновалась в Качуге.

В первые годы жизни в Качуге папа тушил пожары в лесоавиаохране, потом, до выхода на пенсию, работал начальником караула в пожарной части посёлка. Мама работала в кондитерском цехе столовой РПС. Несмотря на возраст, два раза выезжала в город Иркутск на курсы кондитеров. Ушла на пенсию в 57 лет.

Сегодня наших родителей нет с нами. Им выпала тяжелая доля, как и всем их ровесникам. В детстве они заменили ушедших на фронт отцов, приближали Победу. В юности, в послевоенный период, как и весь советский народ, восстанавливали народное хозяйство. Прожили честную трудовую жизнь. Никогда никому не завидовали по-чёрному. Не имели солидных наград за свой труд. Думаем, не потому, что плохо работали. А просто не мечтали о них. Не думали и не говорили о патриотизме, но своей жизнью, своим трудом доказывали любовь к родной земле и народу.

Светлая память им.

Нина Игнатова и Тамара Вяткина, дочери